Империя крайностей
Опубликовано: 27.10.2023
Империя крайностей
Великий философ Николай Бердяев писал в первой половине XX века, что русская нация «была нацией откровений и восхождений, не знающей меры и легко впадающей в крайности». ну и с явлением российского империализма.
В XIX веке, на пике расцвета своей империи, Англия оказалась в беде. Лондонские политики задавались вопросом, каковы разумные масштабы британской экспансии. Они знали, что им нужно где-то остановиться.
У российских элит никогда не было подобных сомнений. Это не означает, что - как хотелось бы верить нашим соотечественникам из Великой эмиграции - русские постоянно планировали нападение на Запад. Но в то же время они никогда не задавались вопросом, станет ли что-то где-то последним рубежом.
В 1946 году Сталин заказал карту СССР. «Давайте посмотрим на запад», — монологировал он. – Да, здесь хорошо. Итак, давайте посмотрим на восток. Да, здесь после возвращения Сахалина и Порт-Артура, после входа в Северную Корею тоже все в порядке.
Он задумался на мгновение. «Но давайте посмотрим на юг», продолжил он. – Здесь не все в порядке, Турция угрожает Грузии и Армении, товарищи из Курдистана зовут нас на помощь, Иранский Азербайджан надо соединить с Советским Азербайджаном, что отодвинет границу от Баку…
Подчеркнем, что Иосиф Виссарионович почувствовал себя вынужденным поставить эти цели сразу после величайшей победы в истории Российского государства, поставившей половину Европы в зависимость от Москвы и расширившей свою власть на Дальнем Востоке. В результате, что остается малоизвестным фактом, едва не разразилась новая мировая война – из-за Ирана.
Можно сказать: дело не в России, это коммунизм и желание внедрить эту систему во всем мире. И это правда, конечно. Однако уже в 1721 году, когда Петр Великий первым из царей принял титул императора, во время церемонии церковные сановники поднесли правителю глобус. Как символ мировой державы...
«Оппозиция была обезглавлена. Царь может вернуться к своей истинной задаче: расширить Россию, расширив ее границы» — так кратко охарактеризовал ситуацию после подавления Петром восстания стрельцов франко-русский писатель Анри Троя.
Но у российского империализма есть и другие контексты. «Да, мы скифы. Да, мы азиаты, с раскосыми, жадными глазами!" - написал когда-то Александр Блок от имени русских. Он писал западникам, издевавшимся над русскими варварами, которые до сих пор смотрят на Европу "и с ненавистью, и с любовью". Потому что русские хотят, чтобы их признали частью Запада.
«Мы любим все – и тепло холодных чисел,
И видения в божественном восторге,
Нам знакома галицкая ясная мысль
Ни германский темный гений..."
Но поскольку эта любовь безответна, скифы – русские – отвернутся от Европы, которой поэтому грозит уничтожение. Для россиян характерно чувство одновременно принадлежности и отчуждения по отношению к Западу, стремление стать его частью и в то же время сильная дистанция, если не презрение, по отношению к нему. И в то же время – унижение, связанное с ощущением отсутствия признания со стороны Запада.
Это еще одна составляющая духа российского империализма. Если они не хотят нас, мы должны быть очень сильными. Эту мысль можно развивать дальше. На протяжении веков Россия имела и до сих пор имеет амбиции быть не просто страной, не просто частью Европы. Россия видит себя альтернативной моделью развития. В какой-то степени это действительно так, несмотря на то, что критики могут посчитать эту модель тупиковой.
А если вы хотите быть не просто частью европейской цивилизации, а совершенно отдельной цивилизацией, то...
Ну тогда действительно нет решения. Вы должны быть империей.
Автор - обозреватель еженедельника "w Sieci"